Роберт Паттинсон. 28-летний британский актер, переживший испытание огнем (феномен "Сумерек") и истерикой таблоидов, чтобы стать одним из самых многообещающих актеров главной роли. В ближайшие несколько месяцев вы увидите, как он выдает высококлассную актерскую игру в фильмах Дэвида Кроненберга, Вернера Херцога и Антона Корбейна. Но сначала будет "Ровер" (The Rover) - фильм, который обязательно стоит посмотреть этим летом. Чтобы ознаменовать это событие, британский Esquire пригласил звезду обложки сентябрьского номера журнала на кружечку пива и барбекю. Благодаря интервью мы теперь можем узнать, ЧТО ЭТО БЫЛО во время последнего шоу Джимми Киммела, а также о его отношении к папарацци, былой истории с Кристен Стюарт, одинокой жизни в новом арендованном доме, о Лондоне и Лос-Анджелесе, нервных беспокойствах, друзьях и другом. Интервью объемное, но любопытное. BRITISHBOYS.RU
Sanjiv Bhattacharya, Esquire UK:
Роберт Паттинсон не кажется тем, кого считают людьми нервными. Он всегда выглядит невероятно спокойно прямо перед всеми этими кричащими девушками. Однако есть такие моменты, когда он и правда испытывает беспокойство, сердцебиение его ускоряется и поведение меняется. И когда это случается, он начинает врать, просто нести чушь. По крайней мере именно в этом он признался недавно Джимми Киммелу, когда был в гостях его шоу, продвигая свой последний фильм "Ровер".
Учитывая, что во время интервью он тоже явно нервничал, возможно он и врал на всем его протяжении, а если не нервничал, тогда врал о том, что врет, и так далее по замкнутому кругу. Однако поведение его все подтвердило. Корчась и ерзая в кресле, он вдруг сказал Киммелу, что у него "чрезвычайно тяжелая слюна", поэтому он не может плюнуть дальше, чем себе под ноги. А еще он признался, что ему нравится, когда на него наплевать в неком эротическом смысле слова. Зрители были в восторге, и, с одной стороны, это было забавно, с другой же, весьма странно.
"Хорошо, я могу все объяснить", - говорит он. "Во всех этих ток-шоу принято делать предварительное интервью с продюсером за день до эфира. А потом за секунду до вашего выхода, вам напоминают, о чем шла речь и готовят вас. Затем ты идешь, и снова говоришь об этом же. И вот сижу я там с Джимми, и вдруг история, которую я рассказывал днем раньше, кажется мне совсем не смешной. И вот мне надо было рассказать эту несмешную историю, Джимми бы изобразил смех, и... я просто не мог этого допустить. Начал паниковать. Я буквально с ног до головы покрылся испариной. Было такое чувство, что вот-вот начну пускать слюни. Поэтому я выдумал эту глупую историю о тяжелой слюне, и на лице у Джимми в этот момент было написано: "О чем, черт возьми, ты вообще говоришь?"
Он смеется. Невнятным таким смехом, полным самоосуждения и сдержанности. "Как только я увидел его лицо, я почувствовал себя гораздо лучше!", - усмехается он. "Я вернулся в свою зону комфорта".
Все это он рассказывает, сидя на заднем дворе моего дома в районе Орлиной Горы в северо-восточной части Лос-Анджелеса. Да, Роберт Паттинсон у меня дома, попивает пиво, пока я вожусь с грилем - в таком сценарии я должен чувствовать себя более странно, чем он. Он никогда не был здесь раньше. Мы вовсе не приятели или что-то в этом роди. Мы пересекались только один раз, три года тому назад - дело давно забытых дней.
Было это дело во время пресс-джанкета последнего "сумеречного" фильма. Он скрывался в стерильном номере отеля в Беверли-Хиллз, а я был одним из триллиона журналистов, с которыми он встретился в тот день. Я помню, как он появился в футболке, которая была разорвана сбоку (и это был не модный тренд), а он даже и не заметил. Тогда он тоже упоминал о том, что нервничает, рассказав про принятие Ксанакса перед прослушиванием на роль в "Сумерках", где появился в сонном состоянии. "А, то интервью! Мне стоило умолчать об этом. Люди говорили: "Наркоман!" Моя ошибка. А я упомянул об этом в интервью раз пятьдесят".
На этот раз я предложил попробовать нечто более конгениальное. Может быть, для разнообразия просто поболтать, как обычные люди? В конце концов, он ведь парень из Барнса на юго-западе Лондоне, и ему всего 28 лет. Возможно, мы могли бы прогуляться в паб? Но его люди сказали, что это слишком многолюдное место: из Барнса он или нет, но он все еще Роберт Паттинсон.
А что, если он замаскируется, говорю я. Разве не так поступают знаменитости: одевают лыжную маску, когда идут в Starbucks и т.п.? Но они упираются: Роберт действительно нечасто тусуется, а когда это происходит, то он просто идет в гости в дом к другим людям.
Вот так все и произошло. Я предложил приехать ко мне домой. Принесу пиво, поджарю чего-нибудь на обед. В Лос-Анджелесе лето, и так поступают обычные люди. И вот он здесь: высокий, приветливый англичанин в белой футболке и черных джинсах, гладит моих собак и отпускает комплименты в адрес моего района. На хвосте нет никакого публициста, в воротах не стоит ни одного телохранителя. Нужно отдать ему должное: не многие кинозвезды согласились бы вот так на встречу в доме репортера и подставили себя под опрос.
И все же сегодня он кажется расслабленным, довольно счастливым, спокоен и болтает, пока я занимаюсь готовкой. Ни единого признака нервозности, о которой он говорил. В меню - запеченный на кедровой доске лосось с овощами и никаких вспышек огня. Я решил, что блюдо должно быть легким. С этими актерами никогда не угадаешь. (...) Картофельный салат, ризони с сыром фета, капуста кале с изюмом... Р-Патц любит изюм? Я найдут ответ на этот вопрос в Гугле?
"Извините, я бы помог, но я совершенно бесполезен в этом деле", - говорит он, указывая на гриль.
Но готовить на гриле - это мужественно, так ведь говорят?
"Я знаю, но мой идеал мужественности - это неспособность ни к чему", - усмехается он.
Что, даже шину не поменять?
"Нет, вообще ничего. Гордитесь своим невежеством. "Не спрашивайте меня, я мужчина! Пусть кто-нибудь другой это сделает!" Он смеется и отпивает пиво. "Смешно, что чем меньше ты делаешь, тем выше гора того, что нужно сделать. В эти дни даже простой телефонный звонок - это утомительно."
Он не практичный человек, скажем так. На днях он пытался открыть бутылку пива своим iPhon'ом, а теперь вот не может выключить громкую связь. Ему нравится сериал "Игра престолов", но он не знает, как записать его на своем телевизоре, поэтому смотрит его каждое воскресенье. В нем есть что-то чудаковатое, что-то от забывчивого профессора, летающего в облаках. Ну хотя бы футболка на этот раз на нем целая.
Возможно, единственное, что он сделал сам - это приехал сюда. Ему нравится водить машину в Лос-Анджелесе, даже с пробками. Он называет себя "относительным отшельником", поэтому вождение подходит ему идеально: он слушает стэндап-комиков на Sirius Satellite Radio, пока рассасываются пробки. Но сегодня его должен был подбросить ассистент. Очевидно, папарацци снова сели на хвост. Пару дней назад их заметили возле спортзала, куда ходит Паттинсон. Его личный тренер сказал, что актера там нет и попытался прогнать их, но за этим последовала борьба, которая в итоге оказалась на TMZ.
Этим утром возле его дома было шесть автомобилей.
"Я не понимаю, почему", - растерянно говорит он, - "Мне кажется, это происходит в те периоды, когда тебя назначают "тем парнем, которого надо преследовать". Но всякий раз, когда я вижу группу папарацци рядом, я думаю: "О Боже, о чем они узнали?!" Смеется он. "А, ТОТ САМЫЙ внебрачный ребенок! Совсем забыл!"
Но не скандал поместил его в центр всеобщего внимания. Он вообще не скандальный человек. Единственный реальный скандал, в который он был втянут, связан с разрывом с его "сумеречной" коллегой Кристен Стюарт в 2012-м году, из которого он вышел пахнущим розами - это Стюарт была той, кто изменила ему с женатым человеком. Но нет, причина, по которой за ним гоняются папарацци гораздо прозаичнее: он просто при деле, вот и все. В прошлом году он старательно снимался в одном независимом фильме за другим - первая действительно пост-сумеречная работа. И пока что выбранное им направление кажется ясным - он работает исключительно с мастерами авторского кино, над фильмами, которые далеки от коммерческих, и однозначно сложными ролями, которые дико отличаются друг от друга.
В прошлом году он закончил австралийские съемки в фильме "Ровер" - антиутопичном вестерне Дэвида Мишо, который в 2010-м году снял выдающийся фильм "По волчьим законам". Игра Паттинсона уже заработала восторженные отзывы. Позже он десять дней посвятил голливудской сатире Дэвида Кроненберга "Звездная карта", а следом была "Королева Пустыни" Вернера Херцога, где он играет Лоуренса Аравийского. Этой весной он сыграл в фильме Антона Корбейна "Life", где изображает фотографа Денниса Стока - автора культовых фотографий знаменитостей 50-х годов прошлого века. А чуть позже приступит к съемкам в криминальной драме французского режиссера Оливье Ассайаса, где сыграет вместе с Робертом Де Ниро.
И это только те проекты, которые официально подтверждены. Помимо них имеется еще длинный список других востребованных независимых проектов. Фильм Джеймса Грея ("Иммигрант") по мотивам книги Дэвида Грэнна "Затерянный город Z", а также несколько фильмов, которые буквально пишутся под него - Хармони Корин ("Отвязные каникулы") пишет для него гангстерский фильм, действие которого происходит в Майами, а Брэди Корбет работает над сценарием под названием "Детство лидера". "Это фильм о молодых годах будущего диктатора 30-х годов прошлого века", - говорит он. "Что-то вроде смешения Гитлера, Муссолини и некоторых других. Я не хочу его сглазить, но Брэди - большой специалист по части кино. Я знал его на протяжении восьми лет, а сейчас ему всего 25".
Он выстраивает экстраординарное резюме. И делает это с определенной целью - активно ища встреч с режиссерами, которыми восхищается. Не договариваясь заранее, он позвонил Хармони Корину, пригласил на ужин и, как пишет The Hollywood Reporter, "мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я могу взяться за это".
Если кажется, что он выбирает проекты, которые являются полной противоположностью "Сумеркам" - умные, взрослые, независимые - разве можно его в этом винить? "Сумерки" заработали 3,3 миллиарда долларов во всем мире, и только за последний фильм Паттинсон получил 20 миллионов, однако большая часть этих денег была извлечена из копилок девочек-подростков: поколения "One Direction", не отличающегося большим вкусом в области кино. Серия фильмов подвергалась резкой критике, не пощадили при этом ни Паттинсона, ни Стюарт. Постоянно проводились сравнения с другими крупными франшизами эпохи: "Гарри Поттер", "Голодные игры". Даже Паттинсон высказывал свои замечания, когда фильмы снимали и показывали. Vanity Fair он признался: "Это странно... вроде как представляешь то, что тебе самому не особенно нравится".
Однако в авторском кино он чувствует себя как рыба в воде. Он не просто пытается отмыться, он показывает себя. Паттинсон всегда был сторонником независимого кино, приверженцем классицизма, поклонником Годара, истинным киноманом. На съемочной площадке "Сумерек" его видели за чтением Мольера. Корбет описывает его как человека, "необыкновенно хорошо осведомленного о кино". Даже в перерывах между "сумеречными" фильмами он снимался в амбициозных драмах вроде "Милого друга" и "Космополиса". В мае Дэвид Кроненберг сказал: "Он мог бы ухватиться за этот большой приз и продолжать сниматься в крупнобюджетных студийных фильмах, однако он вовсе не желает быть голливудской звездой".
"Я в буквальном смысле слова брался только за те работы, которые мне интересны", - говорит Паттинсон. - "Было два фильм, в которые я проходил пробы, но не получил роль... Но если не считать их..."
И никаких франшиз?
"Несколько предложений. Но в случае, если выражаешь какой-то интерес, нужно пройти скрин-тест и все прочее, и тебя заставляют подписать соглашение на шесть картин еще до того, как ты узнаешь, что это вообще за роль. Сумасшествие. К тому же я не рос, читая комиксы и все такое, так что..."
То, что он делает, рискованно. Ему есть куда падать, и все же он рискует потерпеть неудачу на каждом шагу. С лучшими режиссерами работать не так-то и легко, да еще и во все более и более амбициозных ролях. Особенно, когда критики уже попили крови: на протяжении всей его карьеры они называли его минималистом, которому не достает страсти и эмоций. В случае с "Милым другом" такая критика справедлива, но не в "Сумерках" : его персонажем был Эдвард Каллен - вампир, который невыразителен просто по своей природе.
Вот почему, по его словам, "Сумерки" были "одной из самых сложных ролей". Но по большому счету, ему наплевать. Он чувствует, что критики так или иначе устраивают пропесочку независимым фильмам: "Вас оценивают более резко, если вы выходите за рамки массового развлекательного кино". Но он все равно работает не ради критиков. И даже не ради зрителей.
"Мой дурацкий собственный психоанализ показывает, что я делаю это ради себя", - говорит он. "Мне нравится видеть, способен ли я на что-то. И мне, на самом деле, все равно, что думают люди, хотя я и читаю рецензии. Если бы это действительно было важно, то уничтожило бы меня еще несколько лет тому назад".
Поэтому он продолжает "ходить в школу" - именно так он описывает выбираемые роли. "Я никогда не ходил в школу актерского мастерства, поэтому таким способом я стараюсь улучшить свои навыки." По-видимому, режиссеры тоже получают хороший куш, привлекая звезду такого уровня в свой проект - прибавку в виде денег, привлечении аудитории, дополнительную рекламу - все то, что нужно независимому кино?
"М-м-м..." - у Паттинсона скептический вид. "Не знаю. Все эти фильмы могли бы снять и без меня. Я даже рекламирую их не особо хорошо". Очевидно, его собственное мнение о славе и папарацци имеет тенденцию подавлять любой проект, который он пытается продвигать. "Я предупреждаю каждую компанию, на которую работаю, что скорее всего испоганю им всю маркетинговую стратегию".
А что касается мысли о том, что зрительская аудитория "Сумерек" последует за ним, Паттинсон не верит этому ни на секунду. "Нет. Они не станут этого делать. Я говорил это с самого начала. Кроме того, я пытаюсь делать вещи, которые смущают зрителя. Когда вы смотрите фильма Хоакина Феникса, его актерская игра не напоминает вам другие его роли. Этот аспект актерской работы сейчас практически полностью исчез".
Хорошая мысль, хотя "сумеречная" аудитория склонна оценить и искаженные образы Дэвида Кроненберга. Он сияет. "Посмотрим. Думаю, "Звездная карта" более понятный фильм, чем "Ровер"..."
* * *
"Карта" - второе сотрудничество Паттинсона с канадским режиссером. Первым был "Космополис" два года тому назад. И в точности как и многие фильмы Кроненберга, он оказался тревожным, даже кошмарным. Паттинсон настаивает, что Кроненберг - "самый милый парень на свете, как добрый университетский профессор". Но "Карты" совсем не милые и приятные. Если твайхарды собираются его смотреть, они должны быть к этому готовы.
Голливуд уже давно высмеивается режиссерами, но "Карта" идет еще дальше - здесь вам и инцест, и пиромания, и убийство, и смерти детей и животных. Персонажи настолько гротескные, что на них временами тяжело смотреть, и при этом (это ведь все-таки Кроненберг) они достаточно забавные. Вот вам мутное ощущение одновременного удивления и глубочайшего возмущения.
Роль Паттинсона - небольшая, но незабываемая. Он играет водителя лимузина и является единственным вменяемым персонажем, хотя по сути меркантилен и аморален. Он сначала вступает в отношения с ассистентом (Миа Васиковска), а потом у нее на глазах занимается сексом с ее боссом (Джулианна Мур). Делают они это на заднем сидении его лимузина. Он хорошо помнит эту сцену. "Мы тогда с Джулианной впервые познакомились", - говорит он. "Первая сцена, в которой я снимался. И это была именно та часть эпизода, в которой мы занимаемся сексом".
Это не было некой манипуляцией со стороны режиссера, чтобы проявить определенную актерскую игру - всего лишь прагматизм, наиболее эффективный график. Однако для Паттинсона это создало особые проблемы. Мало того, что он должен был заняться сексом с незнакомым человеком - и все это не было особо сексуально, лишь догги-стайл без всякого удовольствия - но с ним в процессе съемок случился один их его нервных присутпов. Назовите это актерской встревоженностью, если хотите.
"Я заметил, что потею", - говорит он. "Причем очень обильно". В этом месте начинается тема вроде той истории со слюной: Паттинсон - человек с "потными приключениями". Когда двигаться становится все труднее, просыпаются его потные железы. В данном случае мы говорим не просто про влажный лоб, а крупные выпуклые капельки, как если бы он болел малярией или был футболистом из Манауса. "Я помню, как пытался поймать капли, когда они упали ей на спину. Было так странно. Огромные плюхающиеся капли. В какой-то момент она развернулась и спросила: "Ты в порядке?" (Возможно, тут нет никакой взаимосвязи, но на съемках "Карт" Паттинсон занялся медитацией).
В этом году Джулианна Мур получила Золотую пальмовую ветвь в Каннах за роль Гаваны Сегранд. (...) В одной из сцен она приглашает свою ассистентку посмотреть, как пытается посрать. "Я однозначно встречал людей, похожих на персонаж Джулианны", - говорит он. "Просто я не думаю, что она плохой человек. Я вижу ее отчаявшейся и грустной. Хотя, возможно, мой моральный компас испортился!"
Самое ужасное поведение на его памяти?
"Так много... удивительно, как быстро люди меняются в этом бизнесе. Один парень никогда раньше не был на съемочной площадке. А спустя всего три дня он протягивал свою бутылку с водой и ждал, пока кто-то ее заберет. Некоторые люди просто к этому предрасположены".
И люди просто принимают это как должное?
"Ну, да, но это не проходит безнаказанно. Актриса снимала сцену в ванной и продолжала жаловаться на температуру: то слишком горячо, то слишком холодно. Поэтому все туда помочились и сверху прикрыли пеной, чтобы нельзя было учуять запах! Такое происходит. Вот почему я стараюсь ничего не просить. Я не хочу, чтобы кто-нибудь на меня помочился".
* * *
Не было ни единого шанса устроить обед в доме у Роберта (мы спрашивали). Это не его стиль. "Люди приглашают журналистов, потому что это часть всего "шоу", - говорит он. - "Но мой дом не отображает мою индивидуальность. Там почти нет мебели! Выглядит немного шизофренично". На Малхолланд-Драйв он арендует дом, который описывает как "странный и похожий на хижину". Живет он там уже год. "Но большую часть времени я все равно провожу в одной комнате".
Хотя перед этим он владел особняком в Гриффит-Парке - великолепном районе каньонов, крутых склонов и ультрасовременности центральной части Лос-Анджелеса. Не то чтобы Паттинсон мог часто наслаждаться всем этим: он взбирался на склон каньона пару раз от силы и, как обычно, избегал классных баров. "Я не могу ходить в модные места", - пожимает плечами он. "Мне приходится находить странные маленькие ресторанчики на окраинах. Но они гораздо приятнее. Я люблю пустые бары. Любой пустой бар, на самом деле".
Ему нравился его дом. Как только он его увидел, сразу же влюбился. "Сад был настолько большим, что люди работали там целый день, и про них можно было забыть", - говорит он. "И вот ты плаваешь нагишом в бассейне, а у пруда с карпами парень. Привет!"
Он все еще жил бы там, если бы не любовь к нему папарацци - то есть если бы он не был Робертом Паттинсоном. Нахалы были повсюду. "Они фотографировали всех, кто подходил к воротам, кто звонил в звонок, они преследовали любой автомобиль, который заезжал или выезжал", - говорит он. - "Раньше я одевал помощника в свою одежду и отправлял его на машине, в то время как за ним часами следовало машин пять".
В итоге он продал дом за 6,37 миллиона долларов в начале этого года и некоторое время был свободен в выборе направления. Он подумывал о Торонто, но "зимы там нелепые". Рассматривался Нью-Йорк, но "там постоянно сигналят, и это меня сводит с ума!". А Лондон больше не кажется подходящим местом, не после семи лет, проведенных в Лос-Анджелесе.
"У всех моих друзей дети и все такое, это совершенно другая жизнь", - говорит он. "И мне нравятся люди, которые действительно хотя заниматься делом. В Англии это настолько сложно, что большинство просто сдается".
Так что Лос-Анджелес оказался в победителях. "Для меня очень многое значит возможность просыпаться там, где каждый день солнечно", - говорит он. - "Мне нравится здешняя легкость". Однако на этот раз это должна была быть охраняемая резиденция, а таких в Лос-Анджелесе, как ни странно, мало. "Все дома стоимостью 25 миллионов, огромные замки", - говорит он. Деньги - не проблема. Проблема - размер. По его словам, последнее место жительства походило на Версаль. Но теперь он ведет достаточно аскетичный образ жизни, сконцентрировавшись на собственных интересах. Единственная его расточительность - коллекция из 17 гитар.
Поэтому он арендовал то место, где живет сейчас. И ворота приносят ему массу комфорта. Кроме того, его ближайший сосед - Сьюг Найт, бывший гендиректор "Death Row Records". Тот самый Найт, который состоял в Кровной банде Комптона, избивал людей и отбывал тюремный срок. "Он очень приятный человек!" - говорит Роберт. "Я вижу, как он играет в мяч со своим ребенком и все такое прочее. Он живет в милом маленьком, сделанном со вкусом коттедже!"
* * *
Легко забыть о том, что Паттинсон не достиг своей невероятной известности постепенно - его окунули в нее. Вообразите, на что это похоже.
Вам 15 лет, вы живете на юго-западе Лондона, играете в местном театральном кружке потому, что там много приятных девочек. Ваша мама работает в модельном агентстве, отец продает ретроавтомобили, а вы, в глубине души, хотите стать певцом, поэтому поете в группе под названием "Bad Girls" (Плохие девчонки). И даже когда вы получаете роль в "Гарри Поттер и Кубок Огня" (2005), вы все равно не в восторге от работы актера. Возможно, написание политических речей подходит вам гораздо больше? Но ваш агент убеждает вас отправиться в Лос-Анджелес, чтобы пройти пробы в какую-то романтическую комедию под названием "Школа выживания выпускников" ( Post Grad , 2009 ). И вот вы едете туда, живете у нее дома, пробуетесь на роль, а когда не получаете ее, чувствуете себя раздавленным. Вам 21 год и такое чувство, что ваша карьера уже закончена.
Когда ваш агент говорит вам о другом прослушивание, вы отвечаете - прекрасно, какая разница, больше никто вас не возьмет на работу. Это какое-то вампирское кино, и режиссер уже отсмотрела пять тысяча парней. К тому вы староваты. Но кто знает, возможно, это будет фильм, похожий на другой фильм режиссера - "Тринадцать" - очень классный независимый проект.
Вот и все - в один это момент последний случайный шанс, в другой - лихорадка а-ля "Джастин Бибер". Вы остались более-менее прежним, но мир вокруг вас изменился навсегда.
"Я помню, когда это произошло", - говорит он. "Я ходил в клубы в Лос-Анджелесе, и надо было заранее позвонить промоутеру, чтобы попасть в список приглашенных. Однажды я забыл позвонить, но все равно оказался в списке. Вот так я и понял. Я пришел в заляпанной горчицей футболке, а они подмигивают: "Да, чувак, ты в списке".
С этого момента началось безумие - постоянные крики, преследование прессой, драматическая утрата личной жизни. То, что он встречался с Кристен Стюарт, не особо помогло. Зрители "Сумерек" и без того с большим трудом отделяли фантазии от реальности, а мыльная опера, развивающаяся в реальной жизни, еще больше их запутывала. Вы же знаете ту сочную историю о том, как у Стюарт случилась интрижка (с режиссером Рупертом Сандерсом в июле 2012г.), и как таблоиды тогда сошли с ума. На шоу Конана О'Брайана Уилл Фаррелл не выдержал и выразил чувства миллиона твайхардов: "Она - трампир! (слово образовано из двух: tramp и vampire)"
Как и все, что касается "Сумерек", вся эта "К-Стю/Р-Патц Сага" оказалась ужасно пережаренной. В настоящее время нет ничего необычного в том, что коллеги по фильму встречаются - они оба жили и работали в одном странном пузыре на протяжении многих лет, оба - под напряженным и одержимым наблюдением. А затем все закончилось предательством.
"Знаете, дерьмо случается", - смеется он. "Обычные молодые люди... это нормально! Да и, честно говоря, кому до этого есть дело?"
Ну, многим людям, что и странно.
"Тяжелее всего было говорить на эту тему после случившегося. Потому что когда ты говоришь о других людях, это влияет на них порой так, как ты не можешь предугадать", - говорит он. "Это как та сцена в фильме "Сомнение" (Doubt) с Филипом Сеймур-Хоффманом, где он говорит о том, как исправить сплетню? Они бросают перья из подушки в воздух, и нужно пойти и собрать все их".
* * *
Кое-какие грустные события на пути к славе исказили жизнь Паттинсона. Мы предполагаем, что известность вредит людям, особенно молодым, поэтому Паттинсон, конечно же, должен страдать.
Но не он. Не совсем. Он всегда воспринимал события в своей жизни как сюрреалистический опыт, как будто это вообще происходит не с ним. В нем чувствуется твердость, хотя это не сразу заметно, так как все же имеют место его нервные эпизоды. Он появился из "сумеречной зоны", как изумленный наблюдатель за своей собственной жизнью, одинаково умеющий как отрицать обожание, так и наоборот. И хотя это было не легко, это не было и тяжело. "Было время, года три тому назад, когда я не знал, где жить, где я не попадусь в ловушку в своем доме, понимаете? Но я справился с этим. В конце концов, это не так уж и важно. Половина проблем у нас в голове".
Он обладает очень английской сопротивляемостью. Он не попал в реабилитационную клинику или на прием к психотерапевту. Его собственная заслуга, уж точно. "Я знаю, что поднимет мне настроение, если я в депрессии", - усмехается он. "Делать то, что вызывает зависть у твоих друзей. Это и правда работает!" Смеется он. "Я просто говорю: "Я работаю с Дэвидом Кроненбергом", а они : "Что, правда?" Обожаю это".
Возможно, в данный момент его друзья завидуют и тому вниманию, которое он получил благодаря "Роверу". Вероятно, его лучшая роль, и это ответ тем критикам, которые называли его невыразительным. Возможно, он и минималист в реальной жизни - живет в одной комнате в доме без мебели, медитируя и наслаждаясь временем в одиночестве - но как актер, он раскрывается.
Паттинсон играет человека, которого брат оставил умирать в пост-апокалиптической Австралии. Брат угоняет автомобиль Гая Пирса, и Паттинсон с Пирсом объединяются усилия по поиску - Пирс хочет вернуть машину, а Паттинсон - узнать, почему его бросили. Его персонаж явно недалекий. В фильме Пирс даже спрашивает его: "Ты что, дурак?" У Паттинсона отрывистая речь, он запинается, слаб, у него бегающий растерянный взгляд. Может быть, они не совсем умственно отсталый, но где-то рядом?
"Я не таким его себе представлял", - говорит он. Он видел в своем персонаже сильно запуганного человека - словно избитая жена, которая продолжает возвращаться к своему насильнику. "У него нулевая самооценка, и он так часто подвергался критике, что всякий раз, когда начинает говорить, боится, что кто-то его заткнет".
Места съемок были целой эпопеей: девять часов к северу от Аделаиды, у черта на куличках, в 150 милях от ближайшего города. Двое актеров жили в деревне с 50-ю жителями в старых судоходных контейнерах с окнами и роями мух. Температура воздуха обычно держалась на уровне 49ºC. И кенгуру машины были настолько в диковинку, что они часто выскакивали на дорогу перед ними. "У половины команды машины были измазаны кровью", - говорит он. "Это опасно. Если они вскочат на ветровое стекло, то будут нервничать и просто пинать вас до смерти в вашем авто".
Ему там понравилось. Дэвид Мишо признался в интервью LA Times: "Я не думаю, что когда-либо видел актера настолько счастливого, каким был Роб, шедший по улице ко мне сам по себе. Он чуть ли не подпрыгивал от счастья". Никто не узнавал его там. Он мог идти куда вздумается. Глубинка отлично подошла ему, и он до сих пор скучает по той изоляции. "Я забыл, каков язык аборигенов, но в нем нет слова для обозначения "завтра" или "вчера". Там был парень, который весь день сидел на жаре, покрытый мухами, ожидая, пока его позовут на съемки. Не говоря ни слова, вообще. В том месте входишь в состояние спокойствия. Да там все равно больше нечего делать. Нет ничего общего с тем, когда вам нужно попасть на встречу в другом конце города!"
Мы сидим молча какое-то время и слушаем, как поют птицы. Это был хороший обед. Он разделался с рыбой и сам взял пиво - по три каждому, что неплохо, особенно в этом городе. Это не глубинка, но здесь тихо. Ему нравится тишина. Паттинсон - минималист. Я спрашиваю, были ли у него какие-то нервные срывы на съемках "Ровера", в его самой открытой и уязвимой роли на данный момент. Естественно, проблемы с потом не беспокоили, там же было 49ºC. Он думает с минуту. "Нет".
И в этот момент его телефон взрывается. "Простите, это, должно быть мой..." Слышится голос на громкой связи. "Ладно, приятель, время уезжать". Он смеется. "Мне нужно попасть на встречу на другом конце города".
Robert Pattinson: Exclusive Interview For Esquire September Issue
He's the 28-year-old British actor who has survived trial by fire – the Twilight phenomenon, tabloid hysteria – to become one of our most promising leading men. Over the next few months, you’ll see him deliver top-drawer performances in movies by David Cronenberg, Werner Herzog and Anton Corbijn. First, The Rover, this summer’s must-see film. To celebrate, Esquire’s man in LA invited September's cover star over for beers and a barbecue
He doesn’t seem the nervous type, Robert Pattinson. He always looks so calm, in the face of all those screaming girls. But there are times when he gets very anxious indeed, and the heart quickens and the behaviour changes. And when he does, he lies, he just makes stuff up. Or at least that’s what he told US late-night chat-show host Jimmy Kimmel recently, when he was a guest on the show to promote his latest movie, The Rover.
Given that he was clearly quite nervous for the interview itself, perhaps he was lying all along, which would mean he wasn’t, which would mean he was and so on forever. But then he proved it. As he squirmed and fidgeted in his seat, he told Kimmel, apropos of nothing, that he had “extraordinarily heavy saliva”, which was why he couldn’t spit very far, no more than a foot. He also said that he quite enjoyed being spat on in an erotic way. The audience loved it, and it was quite funny. But it was also quite weird.
“OK, I can explain,” he says. “On all those talk shows you have to do a pre-interview with some producer the day before. And then a second before you go on, they tell you what you said in the pre-interview to prep you for it – and then you have to go and say it all again. So, I was sitting there with Jimmy, and that story I said the day before suddenly seemed not funny at all. I mean it wasn’t that funny in the first place and now I’ve got to perform this unfunny story which Jimmy’s going to fake laugh at it, and… I just can’t take it. So I started panicking. I was literally pouring with sweat. And I felt myself drooling. I thought, ‘Oh my God, I’m starting to drool.’ So, I made up this stupid story about having heavy saliva, and Jimmy’s face just went, ‘What the fuck are you talking about?’”
He laughs. It’s a mumbled kind of laugh, full of self-deprecation and restraint. “As soon as I saw his face, I felt much better!” he grins. “I was back in my comfort zone!”
He’s telling me all this while sitting in my backyard in Eagle Rock, Northeast Los Angeles. Yes, Robert Pattinson is in my house, having a beer while I putz around with the grill, a scenario that probably ought to feel weirder than it does. He’s never come over before. It’s not like we’re mates or anything. We only met the one time, three years ago, an occasion he’s long forgotten.
It was some cattle call press junket for the last Twilight movie. He was holed up in a sterile hotel suite in Beverly Hills, and I was one of a trillion journalists he met that day. I remember he showed up with a T-shirt that flapped open at the side and he hadn’t noticed – it wasn’t a fashion thing, the stitching had just gone. He mentioned his nerves then, too, saying he got so jumpy before auditions that he took a Xanax before the final Twilight one, only he overdid it, and showed up all drowsy. “Oh that interview! I had to live that down. People were like, ‘Drug addict!’ My fault. I brought it up about 50 times in the interviews, too.”
This time, I suggested we try something a bit more congenial. Maybe hang out like regular people for a change? After all, he’s a bloke from Barnes, south-west London, at the end of the day, 28 years old. Perhaps we could go down the pub? His people said it was too public: Barnes or not, he’s still Robert Pattinson.
What if he wore a disguise, I said? Isn’t that what celebrities do, wear ski masks to Starbucks and so on? They baulked: Robert really doesn’t go out much, and when he does, he just goes to other people’s houses.
And that’s how it happened. I said, come to my house, I’ll put the beers on ice and grill up some lunch. It’s LA in the summertime, it’s what people do. And now here he is, this tall and entirely affable Englishman in a white T-shirt and black jeans, petting my dogs and making pleasant remarks about the neighbourhood. There’s no publicist in tow, no minder at the gate. You have to hand it to him: not a lot of movie stars would pitch up at a reporter’s house like this, and subject themselves to questioning.
And yet today he seems relaxed, quite happy to just chill and natter as I get the food going. No sign of those nerves he was talking about. The goal is cedar plank salmon, grilled vegetables and no explosions. I thought keep it light because you never know with actors. Pick a recipe that looks harder than it is. And get loads of sides, just in case. I got a bit carried away at the Wholefoods deli this morning. Potato salad, orzo with feta, some kale thingy with raisins... Does R-Patz like raisins? Can I Google it?
“Sorry, I’d help but I’m useless with all that,” he says, pointing at the grill.
But grilling’s manly, that’s what they say.
“I know, but my ideal of manliness is to be incapable of doing anything,” he grins.
What, like changing a tyre?
“No, just anything. Be proud of your ignorance. ‘Don’t ask me, I’m a man! Get someone else to do it!’” He laughs and drinks his beer. “It’s funny, the less and less you do, the more the mountain of doing something grows. These days, just making a phone call is exhausting.”
He’s not the practical type, let’s say. The other day, he tried opening a bottle with his iPhone; now he can’t turn off its speakerphone. He loves Game of Thrones, but he doesn’t know how to record it on his TV, so he watches it live every Sunday. There’s something of the eccentric about him, the scatterbrained professor, away in his thoughts. At least this time his T-shirt is intact.
The one thing he might have done himself was drive here. He likes driving in LA, even with the traffic jams. He says he’s “a relatively solitary person”, so driving is perfect: he listens to stand-up comedy on Sirius satellite radio and the jams just melt away. But today, his assistant had to drop him off. Apparently, the paparazzi have got the scent again. A couple of days ago, they showed up outside Pattinson’s gym class and when his personal trainer told them the actor was not there and tried to move them on, a fight ensued which ended up all over TMZ.
This morning, there were six cars outside his house.
“I don’t understand why,” he says, looking puzzled. “I think it goes through periods where you’re assigned ‘this is the guy to follow’. But whenever I see a bunch of paparazzi hanging out, I always think, ‘Oh God, what have they found out!’” He laughs. “Oh, THAT love child! I totally forgot!”
It’s not scandal that has put him in the cross hairs. He’s just not the scandal type. The only real gossip he’s been involved in was his split with Twilight co-star Kristen Stewart in 2012, from which he came out smelling of roses – it was Stewart who cheated on him, and with a married man, too. No, the reason the paps are in pursuit is more prosaic: he’s just busy, that’s all. Over the last year, he has been diligently making movie after independent movie, in what has been his first stretch of work post-Twilight. And so far, his direction seems clear – he’s working exclusively with auteurs, on films that are not obviously commercial, and in roles that are uniquely challenging and wildly different, one to the next.
Last summer, he finished The Rover in Australia, a dystopian western from David Michôd, who made 2010’s brilliant Animal Kingdom. Pattinson’s performance is already receiving rave reviews. He then spent 10 days on Maps to the Stars, David Cronenberg’s merciless satire about Hollywood, followed by Werner Herzog’s Queen of the Desert in which he plays Lawrence of Arabia. This spring, he made Anton Corbijn’s Life, in which he plays the photographer Dennis Stock, who took iconic photos of celebrities in the Fifties. And later, there’s a crime drama by the French director Olivier Assayas, co-starring Robert De Niro.
These are just the confirmed productions. There’s a long list of other compelling indie projects in the pipeline. A film with James Gray (The Immigrant) based on David Grann’s book The Lost City of Z, and a couple of films that are actually being written for him – Harmony Korine (Spring Breakers), is writing him a gangster movie, set in Miami, and Brady Corbet, one of the killers in Michael Haneke’s blood-chilling Funny Games, is developing a script called Childhood of a Leader. “It’s about the youth of a future dictator in the Thirties,” he says. “Like an amalgamation of Hitler, Mussolini and some others. I don’t want to jinx it, but Brady is like a savant of film. I’ve known him for like eight years, and he’s only 25 now.”
This is an extraordinary résumé he’s building. And he’s doing it with purpose, actively seeking out the filmmakers he admires. He cold-called Harmony Korine and met him for dinner, telling The Hollywood Reporter, “it took me a long time to realise I could do that”.
If it looks like he’s picking projects that are everything that Twilight isn’t – intelligent, adult, independent – who can blame him? Twilight may have made $3.3bn worldwide, and earned Pattinson $20m for the last instalment alone, but much of it was extracted from the piggy banks of young tween girls, the One Direction demographic, not an audience known for its taste in movies. The series was critically panned, gleefully so, and neither Pattinson nor Stewart were spared. It fared poorly in comparisons with other huge franchises of the era like Harry Potter or Hunger Games. Even Pattinson expressed his reservations, while the series was underway. He told Vanity Fair, “It’s weird... kind of representing something you don’t particularly like.”
But auteur-led films are exactly who he is. He’s not just trying to wash off the stink, he’s revealing himself. Pattinson was always an indie guy, a classicist, a fan of Godard, a true cinephile. He would show up on the Twilight set, reading Molière. Corbet describes him as being “uncommonly knowledgeable about cinema”. Even between Twilights, he would skip out to make ambitious dramas like Bel Ami and Cosmopolis, both in 2012. In May, David Cronenberg said, “He could grab that brass ring and keep doing big-budget studio movies, but it’s not his desire to be a big Hollywood star.”
“I’ve literally only done jobs which interest me,” Pattinson says. “There have been two which I auditioned for and didn’t get, but other than that…”
No franchises?
“A couple of offers, but with those things, if you express any interest, you have to do a screen test or whatever, and they make you sign a six-picture deal before you even know what the part is. It’s crazy. And I didn’t grow up reading comic books and stuff, so…”
It’s risky what he’s doing. He has a long way to fall, and yet he’s chancing failure at every turn. It’s not easy to work with the best directors in the business, on increasingly ambitious roles. Especially when the critics have already drawn blood: during his career they’ve called him a minimalist who lacks passion and emotion. With Bel Ami, it’s a fair criticism, but not for Twilight – his character Edward Cullen is a vampire who isn’t expressive by nature.
That’s why Twilight was, he says, “one of the hardest acting jobs I’ve ever done”. But fundamentally, he doesn’t care. He feels critics give indie movies an inordinately hard time anyway: “you’re judged so much more harshly if you step outside the norms of mass entertainment.” And anyway, he’s not doing it for the critics. Not even the audience.
“From my cod-psychoanalysis of myself, I think I do it for myself,” he says. “I like to see if I’m capable of something, and I don’t really care what people think, even though I read all the reviews. If it really mattered, it would have destroyed me years ago.”
So he’ll continue “going to school”, which is how he describes the path he has chosen. “I never went to acting school, so this is just me trying to get better.” And presumably, the filmmakers get a boost, too, from having such a big star attached – a boost in raising money, attracting an audience, generating publicity – all the things independent movies need?
“Mmm…” Pattinson looks skeptical. “I don’t know. These films could all get made without me. It’s not like I even promote them that well.” Evidently his own narrative, about fame and paparazzi, tends to overwhelm whatever project he’s trying to push. “I tell every production company I work for, I’m probably going to fuck up your entire marketing campaign.”
And as for this idea that the Twilight audience will follow him, Pattinson doesn’t buy it for a second. “They won’t go. I’ve said that from the beginning. Also, I’m trying to do stuff that will confuse an audience. When you watch a Joaquin Phoenix movie, his performance doesn’t remind you of his other performances. That element of being an actor is almost completely gone.”
A nice thought, though – the Twilight demographic subjecting itself to the twisted visions of David Cronenberg. He beams. “We’ll see. I think Maps to the Stars is probably more accessible than The Rover…”
***
'Maps…' is Pattinson’s second collaboration with the Canadian director, the first was Cosmopolis two years ago. And like so many of Cronenberg’s films, it’s unsettling, nightmarish even. Pattinson insists that he’s “the sweetest guy in the world, like a really kind university lecturer”. But Maps isn’t sweet or kind. If the Twihards come, they’d better be ready.
Hollywood has long been satirised by filmmakers, but 'Map's goes further than anything previously – there’s incest, pyromania and murder, the deaths of both children and animals. The characters are so grotesque they’re often hard to watch, and yet since it’s Cronenberg, they’re also quite funny; it’s that queasy experience of being amused and deeply disturbed at the same time.
Pattinson’s role is small but memorable. He’s a limo driver and one of the only sane characters on the screen, albeit an opportunistic and amoral one. He starts a relationship with a personal assistant (Mia Wasikowska), and then in full view of her, has sex with her boss, Julianne Moore. They do it in the back of his limo. It’s a scene he remembers well. “It was the first time I met Julianne,” he says. “And that was the first scene I shot. It was that part of the scene, too, the sex part.”
This wasn’t some directorial manipulation to elicit a certain performance – it was just pragmatism, an efficient schedule. But for Pattinson it presented some unique challenges. Not only did he have to plunge into sex with a perfect stranger – and it wasn’t pretty sex, but grunting doggie style, neither side particularly enjoying themselves – but he had one of his nervous episodes in the process. Call it performance anxiety, just not that kind.
“I noticed I was sweating,” he says. “Like really heavy sweat.” Already there’s a theme here, just like the saliva story, Pattinson is a man who has sweaty adventures. When the going gets tough, his glands get going. In this case, we’re not talking a damp film of sweat across the brow, but big bulbous droplets, like he’s got malaria, or he’s a footballer in Manaus. “I remember trying to catch the drops as they fell onto her back. It was weird. Huge splashing drops. At one point she turned around and said, ‘Are you all right?’” (There may be no connection, but Pattinson took up meditation on the 'Maps' set.)
Moore won best actress at Cannes this year for her performance as Havana Segrand, a fading star who’s so damaged that she literally dances with joy when she hears that a rival actress’s son has drowned. In another scene, she invites her assistant, or “chore whore”, to watch as she tries to take a shit. “I’ve definitely met people like Julianne’s character,” he says. “I just don’t think she’s a bad person. I see her as desperate and sad. But maybe my moral compass is just all over the place!”
What’s the worst behaviour you’ve seen?
“There’s so much I… it’s amazing how quickly people change in this business. There was one guy who’d never been on a movie set before. And after just three days, he was holding out his water bottle and waiting for someone to take it. Three days. Some people just have it in them.”
And people just accept it?
“Well, yes, but it’s not like you get away with it. This actress was doing a scene in the bath and she kept complaining about the temperature, how it was too hot or too cold. So everyone pissed in it and put a bunch of bubble bath in afterwards so you couldn’t smell it! This stuff happens. That’s why I avoid asking for anything. I don’t want to get anyone’s piss on me.”
***
There was no chance of having lunch at Robert’s house (we asked). It’s just not his style. “People have journalists over because it’s part of the whole ‘show’,” he says. “But my house doesn’t reflect my personality. There’s, like, no furniture! It looks a bit psychotic.” He’s renting a house on Mulholland Drive, which he describes as “weird and a bit cabin-fevery”. He’s been there a year. “But I spend most of my time in one room anyway.”
Before that, though, he owned a mansion in Griffith Park, a gorgeous neighbourhood of canyons, hikes and all kinds of trendiness in central LA. Not that Pattinson could enjoy much of that stuff: he hiked the canyon maybe twice, and as always, avoided all the cool bars. “I can’t go to hip places,” he shrugs. “I have to find weird little restaurants on the fringes. But they’re so much nicer. I love empty bars. Any empty bar, actually.”
He adored his house. Soon as he saw it, he fell for it. “The garden was so huge there were people working on it every day, and you forget,” he says. “So you’d be naked in the pool, and there’s the guy for the koi pond. Hi!”
He’d still be there, if he wasn’t so popular with the paparazzi – that is, if he wasn’t Robert Pattinson. The snappers were everywhere. “They photographed anyone who came up to the gate, anyone who rang the bell, and they followed any car that came in and out,” he says. “I used to dress up my assistant as me, and get him to drive off with like five cars following him around for hours.”
So he sold it for $6.37m earlier this year, and for a while, he might have gone in any direction. He thought about Toronto but “the winters are ridiculous”. New York was a possibility, but “everyone honks their horns all the time, which drives me absolutely insane!” And London just didn’t feel right anymore, not after seven years in LA.
“My friends are all having kids and stuff, it’s a totally different life,” he says. “And I like people who want to actually make things and do stuff. In England, it’s so difficult that most people just give up.”
So LA won out. “Just waking up when it’s sunny every day means so much to me,” he says. “I like the levity here.” But this time, it had to be a gated community, and there aren’t that many of them in LA, oddly enough. “All the houses are like $25m, these enormous castles,” he says. It’s not the money that’s the issue, it’s the size. His last place, he says, was like Versailles, but he leads a somewhat ascetic lifestyle now, immersed in his interests. His only real extravagance is his collection of 17 guitars.
So he rented the place he’s in now. And gates give him great comfort. Besides, his next door neighbour is Suge Knight, the former CEO of Death Row Records. The same Knight who was entrenched in the Bloods gang of Compton, who would carry out his own beatings, and who has done his share of prison. “He’s really nice!” Robert says. “I see him playing catch with his kid and stuff. And he lives in this nice little cottage, it’s really tasteful!”
***
It’s easy to forget that Pattinson didn’t arrive at his extreme celebrity in increments – he was plunged in. Imagine what that’s like.
You’re a 15-year-old in south-west London, acting in the local theatre company because that’s where the cute girls hang out. Your mum’s a model booker, your dad sells vintage cars, and you’d like to be a singer, deep down, so you do so in a band called Bad Girls. Even after you score a part in Harry Potter and the Goblet of Fire (2005), you’re still not sold on acting. Maybe political speechwriting is more your thing? But your agent persuades you to go to LA to read for some romcom called Post Grad (2009), so you go and stay at her house, try for the part, and when you don’t get it, you’re crushed. You’re 21 and it feels like your career is over already.
When your agent brings up this other audition, you say fine, whatever, no one else is hiring you. It’s some vampire movie and the director has already seen 5,000 boys. Also: you’re too old. But who knows, maybe it’ll be like the director’s other movie, Thirteen, which was a pretty cool indie.
And that was it – last chance saloon one minute, Bieber fever the next. You stayed more or less the same, but the world around you changed forever.
“I remember when it happened,” he says. “I was going to clubs in LA and you had to call the promoters ahead of time to get on the guest list. But one time I forgot to call, and I was on the list anyway. That’s when I knew. I showed up with mustard down my T-shirt and they’re like giving me the wink, ‘Yeah, man, you’re on the list.’”
And from there the madness began – the constant screaming, the hounding by the press, the dramatic loss of privacy. Dating Kristen Stewart didn’t exactly help. The Twilight audience was already having issues separating fantasy from fact, and here was a real-life soap opera to confuse them further. You know the juicy part, how Stewart had an affair (with the director Rupert Sanders in July 2012), how the tabloids went bananas. On Conan, Will Ferrell broke down and expressed the feelings of a million Twihards: “She’s a trampire!”
Like all things Twilight, the whole K-Stew / R-Patz saga was horribly overcooked. It’s not unusual for co-stars to date – they were both living and working in a strange bubble for many years, both of them under intense and obsessive scrutiny. And then it ended in betrayal.
“Shit happens, you know?” he laughs. “It’s just young people… it’s normal! And honestly, who gives a shit?”
Well, a lot of people, that’s what’s weird.
“The hardest part was talking about it afterwards. Because when you talk about other people, it affects them in ways you can’t predict,” he says. “It’s like that scene in Doubt [2008, in which Philip Seymour Hoffman plays a priest suspected of inappropriate behaviour], where he’s talking about how to take back gossip? They throw all those feathers from a pillow into the sky and you’ve got to go and collect all the feathers.”
Read more
____________________________________
Специально для britishboys.ru / britishboyfriends.blogspot.com. При полном или частичном копировании информации получение разрешения и активная ссылка на сайт / блог обязательны. Please credit if you use
Источники: 1 / 2 / 3 /
Комментариев нет:
Отправить комментарий