«Я не сексуален», — говорит Хью Лори, однако, он направил свой гонорар от L'Oreal на достойное дело.
За последние 30 лет Хью Лори примерял разные обличья: журналиста, комика, актера, писателя, музыканта. Наверное, можно с уверенность сказать, что титул, который эта самая самоуничижительная звезда никак не ожидала получить — это «модель».
И тем не менее — мы с удобством расположились в роскошном номере «Мария Каллас» в лондонском Савое, чтобы обсудить нынешнюю роль 54-летнего актера, роль «посла» L'Oreal Paris Men Expert.
Кстати, чтобы вам было понятно, Лори выглядит достаточно увлажненным, но, не считая этого, он одет просто, в черные вельветовые брюки и голубую рубашку, а его тонкие седеющие волосы выглядят аккуратно, но не уложены в стильную прическу.
Пока он помешивает кофе (который, как он предполагает, «стоит около 18 фунтов»), я спрашиваю Лори, насколько он тщеславен. «Я так тщеславен, что для меня отчаянно важно, чтобы вы не думали, что я тщеславен», — с серьезным видом заявляет он.
«На самом деле, мне кажется, мое тщеславие держится на уровне от низкого до среднего для человека моего возраста и национальности. Думаю, англичане не тщеславны. Они точно не были такими во времена моего детства. Не то, чтобы они вообще не испытывали тщеславия, им просто этого не позволяли».
К сожалению, как он узнал недавно, заглянув в ванную своего сына — «Глядя на все эти бутылочки, я воскликнул: ‘Да что же это такое, черт возьми? Не может быть, чтобы это все была зубная паста!’» — современные мужчины с гораздо большим энтузиазмом и готовностью относятся к уходу за собой.
Le Figaro (2013)
«Хотя я кажусь себе особенно отставшим от жизни, потому что я не брился десять лет, пока снимался в сериале», — говорит он, имея в виду, разумеется, свого небритого персонажа, доктора Хауса, давшего имя всему проекту (мы еще поговорим об этом позже).
«Собственно, когда я начал сниматься в этом шоу, самой новомодной бритвой было двойное лезвие Gillette. Когда я, так сказать, вышел на волю, лезвий было уже пять. Пять чертовых лезвий! Я пропустил целых три лезвия в развитии человечества».
Но разве все актеры по определению не волнуются о собственной внешности? «Забавно, но мне кажется, актеры гораздо меньше обращают внимание на свой внешний вид, поскольку суть работы актера предполагает, что за это отвечает кто-то другой», — говорит он. «Я сажусь в кресло в гримерке и решаю кроссворд, а кто-то другой в это время меня прихорашивает, причесывает или бреет».
Он продолжает: «Думаю, в Америке люди ощущают огромное давление, особенно женщины — ужасное давление, — заставляющее их выглядеть роскошно, хотя мы снова и снова убеждаемся, что роскошные люди не делают хорошего телевидения. Я даже не уверен, что они делают хорошие фильмы, честно говоря».
«Когда создаются сериалы, полные красивых людей, когда авторы решают: ‘Ладно, нам пока непонятно, хорошее ли вышло шоу, так что давайте наберем туда красивых людей, и все получится’, ничего хорошего не получается. Шоу выходит скучным. Так что я думаю, это давление направлено не туда. Но это стало почти правилом: чем красивее актеры, тем хуже будет сериал».
Постарайтесь не принимать это на свой счет, актеры «Hollyoaks*», но Хью знает, о чем говорит. В конце концов, благодаря своей почти десятилетней работе в американском медицинском сериале «Хаус» — который в свое время был самым популярным шоу на планете и сделал Лори самым высокооплачиваемым актером на американском телевидении (он получал по 400 000 долларов за серию) — он стал полноценным секс-символом.
Разумеется, сам он так не считает. «Я понимаю, что Хаус — романтический персонаж, он был несчастным героем. Есть нечто байроническое и сексуальное в хромом, сердитом, сложном мужчине».
Да ладно, Хью, не все тут упирается в персонаж. Люди узнали и вас.
«Думаю, это все он, — подчеркивает Лори. — Я не знаю никого и ничего менее сексуального, чем я».
Можно ли предположить, что он подходит к своим обязанностям модели L'Oreal, иронично вздернув бровь?
«Иронично вздернув — изящную бровь», — улыбается он. «Сначала я подумал, что это какая-то ужасная ошибка. Потом решил, что это смешно, я и подумать не мог о таком. А потом мне пришло в голову, что с помощью этой огромной суммы, которую они предлагают, я мог бы построить школу или сделать что-то в этом роде».
«Когда тебе в голову пришла такая мысль, ты просто обязан это сделать. Ты не можешь сказать ‘Да, я мог бы это сделать, но меня это не волнует’. Это было бы аморально».
«Мы поддерживали основанный Comic Relief фонд для строительства школ, так что я спросил, найдут ли они применение моему гонорару, и они его нашли. В январе мы ездили в Уганду и посетили два проекта для детей-сирот, беженцев, спасающихся от гражданской войны. Ситуация там просто чудовищная, но люди делали потрясающие вещи, чтобы исправить ее».
Честно говоря, для меня оказывается сюрпризом, что Лори чрезвычайно приятен в общении. Ведь на протяжении его лет в «Хаусе» в прессе его часто рисовали мучающимся от успеха сериала и той славы, что на него свалилась.
Это не так, объясняет он. «Думаю, некоторые мои ответы были почти суеверными — если я расслаблюсь и подумаю, что да, черт возьми, я все сделал отлично, бог меня накажет. Я думал, что не должен испытывать удовлетворения и удовольствия, потому что иначе я буду наказан за свою спесь. Иногда я шутил, говоря об этом, а иногда был серьезен».
«Но у меня такая теория: у меня недовольное лицо. Всю жизнь люди говорили мне: ‘Эй, взбодрись, выше нос!’, а я отвечал, что я вполне бодр. У меня все нормально. Хватит меня подбадривать. Но думаю, из-за этого люди считали меня этаким несчастным старым плутом. Но я не таков!»
Возможно, этому впечатлению способствовал и тот факт, что самым заметным его занятием в последнее время стал блюз (его второй альбом вышел в начале года).
«О, да, я понимаю, что вы имеете в виду. Но, видите ли, мне это не приходило в голову, потому что для меня эта музыка такая радостная. Само слово блюз понимают определенным образом, считают, что он — об утратах, страданиях и прочем, но он также весел, радостен и сексуален. Для меня в нем целый горизонт — куда бы я ни взглянул, я вижу чувства и переживания, отображенные в этой музыке».
Время нашей беседы подошло к концу и, когда я уже ухожу, Лори, проказник, предлагает мне взять из номера тарелку печений. Наверное, это в нем говорит дива, его внутренняя Каллас.
«Я на самом деле не думаю, что во мне есть что-то от дивы. Если вы поговорите с кем-то и вам скажут, что это не так, я буду очень огорчен».
Перевод kotofyr специально для house-md.net.ru
***
'I'm not sexy,' he says, but Laurie puts his L'Oreal income to a worthy cause
Over the last 30 years, Hugh Laurie has worn many hats: journalist, comedian, actor, novelist, musician. It's probably fair to say that 'model' is one title this most self-deprecating of stars never thought he'd adopt.
For the record Laurie looks appropriately moisturised for our meeting, but otherwise is dressed casually in black cords and a blue shirt, his wispy greying hair tidy but unstyled.
As he stirs a coffee (that he guesses "cost around 18 quid"), I enquire about Laurie's level of vanity. "I'm so vain, it is desperately important to me for you not to believe I'm vain," he deadpans.
"Actually, I think I have a low-to-middling level of vanity for someone of my age and nationality. I don't think English people are vain. They certainly weren't when I was a lad. It's not that they weren't vain; you just weren't allowed to be."
Alas, as he learned recently during an excursion to his son's bathroom – "Looking at all the bottles, I was like, 'What the fuck is this? They can't all be toothpaste?!" – modern men are much more enthusiastic and open about their beauty regimes.
"Though I feel particularly out of it because I didn't shave for 10 years when I was doing the TV show," he says, referring, of course, to the eponymous bearded character House (more of that later).
"In fact, when I started doing the show, the big fancy razor was the Gillette twin blade. When I came out of prison, as it were, there were five. Five of these fucking things! So I missed three whole blades' worth of human development."
But isn't every actor, almost by definition, image-conscious? "It's funny: in some ways, I think actors are much less preoccupied about how they look, because it's in the nature of the mechanics of an actor's job that it's someone else's responsibility," he says.
"I sit in a make-up chair and I do a crossword and someone else does all the tweaking, plucking or shaving."
He continues: "I think in America there is a lot of pressure, certainly on women – the most ferocious pressure – to look gorgeous when, time after time after time, it has been shown that gorgeous people don't make good television. I'm not even sure if they make good movies, quite honestly.
"When they have shows of good-looking people, when they decide, 'Well, we don't know if the show is any good, let's put pretty people in it, that'll make it alright', it doesn't make it alright. It makes it dull. So the pressure is misguided, I think. But you can almost tell: the better looking the cast are, the worse the show is going to be."
Try not to take it personally, Hollyoaks cast, but Hugh speaks as something of an authority. After all, thanks to his decade-long stint on US medical drama House – which was once the most-watched TV show on the planet, making Laurie the highest-paid actor on American television ($400,000 per episode, by all accounts) – he is a full-blown sex symbol.
Not that he sees it that way, of course. "I could see how House was a romantic character – he was a tortured hero," Laurie says. "There was something Byronic and sexy about this limping, angry, complicated man."
Oh come now, Hugh, it's not all about the character. People got to know you too.
"I think it's all about him," he stresses. "I don't know of anyone or anything that is less sexy than I am."
So one assumes he approached his L'Oreal modelling duties with an arched eyebrow?
"Arched – and shaped," he smiles. "At first I thought it was some terrible mistake. Then I thought, 'This is ridiculous, I wouldn't dream of it'. And then I had this thought about how, with this huge sum of money they're offering, I could actually build a school or something.
"Once you've had that thought, then you have to do it. You can't then just say, 'Yeah, I could do that but I can't be fucked'. It's sort of immoral not to do it.
"We'd been supporting a Comic Relief school-building fund, so I asked if they'd spend the fee, which they've done. In January, we went to these two projects in Uganda for orphaned children, refugees of civil war. Just the most horrendous situation, but people have been brilliant in terms of getting things done to help it."
To be honest, it comes as a bit of surprise to find Laurie is the most delightful company, given that, throughout the House years, he often came across in the press as being a tad miserable about the show's success and the level of fame it thrust upon him.
Not true, he explains. "I think some of my response was almost superstitious: that if I sit back and think, 'Yeah! Fucking nailed it!', then God will punish me. It was like, 'I must never be content or comfortable with this because I'll be punished and others around me will be punished for my hubris'. I sometimes did it in a jokey way and sometimes not.
"But my theory is that I have a bit of a hangdog face. All my life, I've had people going, 'Cheer up!' and I'm like, 'I'm perfectly cheerful! I'm fine. Don't keep fucking telling me to cheer up!' But because of that, I think people have perceived me as a rather miserable old git. I'm not really!"
That perception probably hasn't been helped by the fact that his most high-profile work lately has been as a blues musician (his second album came out earlier this year).
"Oh yeah, I see what you mean," he says. "But, now you see, that really didn't occur to me because, to me, this music is so joyful.
"The blues, as a word, came to be interpreted a certain way, and it is about loss and pain and all that, but it's also funny, joyful and sexy. To me, it's the whole horizon: whichever way I look, I see certain emotions and experiences represented in this music."
Our time is up and, as I leave, Laurie, the brat, encourages me to take the plate of biscuits from the suite. It must be him channelling his inner, Callas-esque diva.
"I honestly don't think I have any diva tendencies," he clarifies. "If you speak to someone else and they tell you I do, I'll be so upset."
Will Lawrence – 01 November 2013 - Irish Independent
________________________________
Специально для britishboys.ru / britishboyfriends.blogspot.com. При полном или частичном копировании информации получение разрешения и активная ссылка на блог обязательны. Please credit if you use
Комментариев нет:
Отправить комментарий