После роли главного злодея в «Торе» и «Мстителях», Том Хиддлстон решил сыграть сексуального вампира-рокера в паре с Тильдой Суинтон в вампирской истории любви Джима Джармуша «Выживут только любовники». Он встретился с Марлоу Стерн на TIFF в Торонто, чтобы обсудить фильм, его советы для нового злодея в «Мстителях» Джеймса Спейдера и дорогу к славе. Интервью Тома и новые стиллы к фильму "Выживут только любовники" смотрим и читаем под катом
Том Хиддлстон - универсальный актер. Он с усердием брался за Шекспира, появляясь в роли Кассио в известной сценической версии Отелло в паре с Чьюител Эджиофор, играл писателя Ф. Скотта Фицджеральда в фильме Вуди Аллена «Полночь в Париже», взял на себя роль доброго солдата в «Боевом коне» Стивена Спилберга, а также, не менее важную роль злодея Локи в «Торе» и его грядущем сиквеле «Тор: Царство тьмы», а также в «Мстителях», выиграв номинацию "Лучший злодей" на церемонии MTV Movie Awards за последнего.
Последняя роль 32-летнего британца заставляет его переключится еще раз, изображая измученного, часто полуобнаженного вампира-рокера в фильме Джима Джармуша «Выживут только любовники». Адам ( Хиддлстон ) это подумывающий о самоубийстве вампир, живущий в Детройте, который в настоящее время стал безлюдной пустыней, где он сочиняет музыку только для себя. Его многовековая возлюбленная, Ева (Тильда Суинтон) , живет в Танжере, и имеет более позитивный взгляд на существование нежити. Когда Ева приезжает к Адаму, его меланхолия рассеивается.
Хиддлстон, приветливый парень, выглядит очень щеголевато в сшитом на заказ костюме-тройке. Он появился в The Daily Beast на TIFF , чтобы обсудить его многочисленные проекты.
Было ли это для тебя что-то типа: «Хорошо, я собираюсь играть вампира-рокера. Вам даже не нужно мне показывать сценарий. Я в образе».
Том Хиддлстон (ТХ): [Смеется] Честно говоря, все так и было. Я встретил Джима Джармуша в ноябре 2011, и я только что закончил сниматься в «Мстителях». Я сделал запись для фильма «Боевой конь», и вот-вот должны были начаться съемки «Пустой короны» для BBC и PBS. В этом водовороте супергероев и солдат, и Шекспира, появился один из великих американских кинорежиссеров независимого кино, и мы сели, и он рассказал мне о своей идее. Он сказал: «Это любовная история о двух старых душах, которые изысканные, утонченные, хрупкие, но и опасные. Они очень поэтичны, и это будешь ты и Тильда Суинтон, ты музыкант, а она представитель богемы... И, кстати, ты вампир". Это было самое легкое «да» в мире. Я всегда хотел сыграть в любовной истории, потому что я никогда не играл в подобном фильме, который по сути является песней любви.
Большая часть фильма происходит в Детройте, который изображен как пустырь, что интересно тем, что Детройт еще не был банкротом, в то время как мы снимали. Довольно пророчески.
Забавно, когда я упоминаю его в Штатах, потому что люди говорят: «О, вы были в Детройте...», как будто это было настолько тяжело, но мне понравилось это - возможно потому, что для меня это была экзотика. Да, это город в Соединенных Штатах, но это как будто вы можете приблизиться к чему-то давно минувшему, если так можно выразиться. Это как на одном из тех ускоренных видео, где цветок вырастает из семени, расцветает, а потом увядает и умирает. Именно это и произошло с Детройтом. Но там все еще остается эта невероятная музыка в стиле соул, музей Motown, Джек Уайт и Маршалл Мэзерс. У Джима большая привязанность к Детройту и это отразилось и на мне.
Ты когда-нибудь мечтал стать рок-звездой?
ТХ: [Смеется] Я не очень хороший музыкант, честно. Когда я был подростком, я играл на гитаре и на пианино, занимался спортом, и я играл, но актерское мастерство было тем, чем я хотел заниматься больше всего. Однако, я всегда любил музыку. И Джим и я несколько месяцев подряд говорили о музыке, о его друзьях Томе Уэйтс и Игги Попе, Мике Джаггере в его юношеские годы в «Представлении» в роли Ники Роега.
... О, «Представление» - фантастический фильм. Такой интересный социальный подстрочник – противопоставление хиппи Джаггера и консервативного гангстера. Это было большим ориентиром для нас - обветшалый старый дом, с живущими в нем представителями богемы.
Возвращаясь к занятиям в юношестве - почему ты выбрал актерскую игру, а не спорт или музыку?
ТХ: Я думаю, это дало мне большую возможность выразиться творчески, и, вероятно, этот способ подошел моим талантам. Актерская игра для меня так много всего означает. Мне нравится развлекать людей, но и проявлять любознательность, которую я могу удовлетворить, так же есть исследовательский элемент, где ты все время изучаешь людей, их переживания, литературу и искусство, и встречи с новыми людьми. Актерская игра – наиболее полная форма искусства, поскольку она не только требует, чтобы вы заставляли ваш мозг, выдержать весь материал, она требует, чтобы вы заставляли свое тело и свое сердце, и часто ваш мозг становится помехой. Я помню то особое для кино время, когда я, будучи подростком, верил, чтобы быть актером очень благородное дело. Актеры и режиссеры, работы которых я смотрел, показали мне разные вещи о мире; о жизни. Спилберг, Гиллиам, Тарантино, Нанни Моретти. Когда я был подростком, это были люди, делающие захватывающую работу. Я просто хотел быть частью этого удивительного сообщества людей.
Было ли пугающе работать с вампиром Тильдой Суинтон?
ТХ: С ней нет. Она один из самых свободных духом людей, с которыми я когда-либо работал. В ней очень заразная непокорность духа. Она не обычная актриса, и никогда такой не была и, думаю, не хотела бы быть. Все это чувствуется как расширение границ внутри нее, или ее любопытство, в некоторой степени. Она работала над этим с Джимом в течение восьми лет, прежде чем я появился.
Но, должно быть, было немного страшно сниматься в сцене, где вы оба лежите на кровати голыми и смотрите друг на друга. Это напомнило мне о недавнем показе в MoMA, где она отдыхала в прозрачном боксе.
ТХ: Вовсе нет! Я помню, как в тот момент она сказала: «Это те, кто мы есть... Мы все такими рождаемся». Там не было никакого чувства неловкости или тщеславия.
Адам и Ева - противоположности, но очень любят друг друга. Адам измученная душа, которая чувствует себя проклятой своим «несчастьем», а Ева видит светлые стороны в любой ситуации.
Как часто наше определение любви, как человеческого рода, основана на непоколебимой идее смертности - идее, что мы знаем, что мы когда-нибудь умрем. Поэтому, вы ищете кого-то, с кем хотите разделить свою жизнь, потому что знаете, что она коротка. Но что если ваша жизнь не будет короткой? Что, если она вечная? Насколько это изменит то, как вы любите, и то, как вы видите, и относитесь к вашему любимому?
Адам также презирает людей, или «зомби», как он их называет, и состояние, в котором находится человечество, печалит его. Как ты относишься к состоянию мира, и печалит ли это тебя?
ТХ: Это странный мир, это точно. Несомненно, мы живем в великую эпоху. Просто легкость, с которой мы путешествуем и поддерживаем связь - во всяком случае, многие из нас - и у нас такой высокий уровень жизни Мне нравится этот скетч Louis CK, где кто-то жалуется на WiFi, который оборвался в самолете, и все еще продолжает свои попытки: «ВЫ СИДИТЕ НА КРЕСЛЕ В НЕБЕ! ВЫ ПЕРЕЖИВАЕТЕ ЧУДО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОЛЕТА!». Так что, с одной стороны, в мире есть чудеса изобретения и воображения. С другой, было бы неплохо, если бы мы могли прекратить воевать друг с другом.
Ты смотрел Сумерки?
ТХ: Я видел первый фильм, которым наслаждался. Я думаю, это была действительно интересная часть о подростковом возрасте и средней школе, а также вечной позиции подростка, чувствующего себя на обочине жизни.
В отличие от Сумеречных парнишек, ты не был неким молодым актером, который был брошен в блокбастер и мгновенно стал звездой. Ты действительно проложил себе путь к успеху. Что ты считаешь своим большим прорывом?
ТХ: Это была постановка «Отелло» в Лондоне с Чьюител Эджиофор, которая является одной из величайших актрис, с которыми я когда-либо был на одной сцене, и эта постановка осуществилась, помимо того, что был один из самых гордых моментов в моей карьере, все пришли, чтобы посмотреть ее, и это действительно продиктовало курс для следующих четырех лет моей жизни. Кеннет Брана и Джосс Уэдон пришли посмотреть «Отелло», и эти люди в значительной степени ответственны за все, что произошло потом. Я провел год с Брана в «Иванове» и «Валландере» и «Торе», а затем Джосс написал мне о фантастической роли в «Мстителях». И работая с Кеном я сделал «Полночь в Париже» и «Боевого коня».
Не каждый актер может охватить такой широкий спектр ролей, переходя от Шекспира до победы на MTV Video Movie Awards как суперзлодея, а затем до вампира-рокера.
ТХ: Суть в следующем: мне нравятся столь разнообразные виды фильмов. Честно, четыре года назад, в пятницу вечером, я пошел, чтобы посмотреть «Предложение», романтическую комедию с Райаном Рейнольдсом и Сандрой Баллок, которая мне очень понравилась, а на следующий вечер с другим другом я пошел, чтобы увидеть «Антихриста». Я не смог бы вам сказать в воскресенье утром, чем я наслаждался больше. Я искренне наслаждался ими обоими за то, что они были. Я думаю, иметь разнообразный вкус это хорошо. Это держит нас в тонусе.
И «Тор: Царство тьмы» выходит с тобой в ближайшее время.
ТХ: Что интересно, это новая динамика. В «Торе», я был антигероем, который превратился в злодея, в «Мстителях» отъявленным негодяем, а в «Торе: Царство тьмы» Малекит, которого играет Кристофер Экклстон, становится злодеем, так что я занимаю уникальное положение, потому что я своего рода союзник.
Увидим ли мы тебя в сиквеле «Мстители»?
ТХ: Не думаю. Мне кажется, Джеймс Спейдер станет тем, кто будет полностью все контролировать.
Обращался ли Спейдер к тебе с какими-нибудь вопросами о фильме «Мстители»?
ТХ: Нет, Джеймсу Спейдеру не нужны мои советы! Он отличный актер и все сделает замечательно.
Ты мог бы просто спросить его про шлепки или что-то типа этого.
ТХ: [Смеется] Да, я скажу: «Не шлепай Халка!»
***
Tom Hiddleston On His Rocker-Vampire in ‘Only Lovers Left Alive,’ ‘Thor 2,’ and ‘Avengers 2’
After starring as the villain of ‘Thor’ and ‘The Avengers,’ Tom Hiddleston opted to play a sexy rocker-vampire opposite Tilda Swinton in Jim Jarmusch’s vampire love story, ‘Only Lovers Left Alive.’ He sat down with Marlow Stern at TIFF to discuss the movie, his advice for new ‘Avengers’ villain James Spader, and road to stardom.
The 32-year-old Brit’s latest role sees him switch gears once more, portraying a tormented, oft-shirtless rocker-vampire in Jim Jarmusch’s Only Lovers Left Alive. Adam (Hiddleston) is a suicidal vampire living in Detroit, which is now a desolate wasteland, where he produces moody music for his own consumption. His centuries-old lover, Eve (Tilda Swinton), lives out in Tangiers, and has a more positive outlook on the undead life. When Eve pays Adam a visit, his melancholy dissipates.
Hiddleston, a genial fellow, looks mighty dapper in a bespoke three-piece suit. He sat down with The Daily Beast at TIFF to discuss his myriad projects.
Were you like, “OK, I get to play a rocker/vampire. You don’t even need to show me the script. I’m in.”
[Laughs] Honestly, everything. I met Jim Jarmusch in November 2011 and I’d just finished shooting Avengers. I was doing press for War Horse, and was about to start The Hollow Crown for the BBC and PBS. In this swirl of superheroes and soldiers and Shakespeare, here was one of the great American indie auteurs, and we sat, and he pitched it to me. He said, “This is a love story about two old souls who are refined, sophisticated, delicate, and in danger. They’re very poetic, and it will be you and Tilda Swinton, and you’re a musician and she’s a bohemian… and by the way, you’re vampires.” It was the easiest “yes” in the world. And I’d always wanted to make a love story, because I’ve never made one like this, which is basically a love song.
Much of the film is set in Detroit, which is depicted as this wasteland, which is interesting because Detroit was not bankrupt yet while you were filming. Pretty prescient.
It’s funny when I mention it in the States, because people are like, “Oh, you were in Detroit…,” as if it was some hard thing, but I love it—probably because it was exotic to me. As a city in the United States, it’s about as close as you can get to ancient, in a strange way. It’s like one of those fast-forwarded videos of a flower growing from a seed, blossoming, then fading and dying. That’s what happened to Detroit. But it still has this incredible soul with the music, Motown, Jack White, and Marshall Mathers. Jim has a great affection for Detroit and it rubbed off on me, too.
Had you ever fantasized about being a rock star?
[Laughs] I’m not a good enough musician, honestly. When I was a teenager, I played the guitar and the piano, and played sports, and I acted, but acting was the thing that I kept wanting to do most. But I’ve always loved music. And Jim and I, for months on end, talked about music, his friends Tom Waits and Iggy Pop, Mick Jagger in his early days in Nick Roeg’s Performance…
…Oh, Performance is a fantastic film. Such an interesting social commentary— contrasting the hippie Jagger and the buttoned-up gangster.
That was a big reference point for us—a dilapidated old house, living in it and being bohemian.
Back to all the dabbling as a youngster—why did you choose acting over sports and music?
I think it offered the most complete experience for me to be creative, and probably suited my talents, in a way. Acting, for me, is so many things. I love entertaining, but there’s an intellectual curiosity that I get to satiate there, and there’s a great research element where you’re learning all the time about people, experiences, literature, and art, as well as meeting new people. Acting is a total art form because it doesn’t just demand that you bring your brain to bear on the material, it demands that you bring your body, and your heart, and often your brain can get in the way. I remember a specific time in my early-to-mid teens in a cinema where I believed being an actor was a very noble thing. The actors and directors I was watching showed me different things about the world; about life. Spielberg, Gilliam, Tarantino, Nanni Moretti. When I was a teenager, those were the people making exciting work. I just wanted to be a part of this amazing community of people.
Is it intimidating to work with vampire Tilda Swinton?
She’s not. She is one of the most free-spirited people I’ve ever worked with. There’s a very infectious rebelliousness of spirit about her. She’s not a conventional actress, and never has been, and I don’t think she’s ever wanted to be. It all feels like an extension of herself, or her curiosity, in a way. She had been working on this with Jim for eight years before I came on.
But it must have been a little intimidating to shoot that scene where you two are lying on the bed naked staring at each other. It reminded me of the recent MoMA demonstration she did, where she rested in a transparent box.
Not at all! I remember at the time, she said, “This is who we are… we’re all born this way.” There was no self-consciousness or vanity to it.
Adam and Eve are opposites, but very much in love. Adam is a tortured soul that feels cursed by his “affliction,” while Eve sees the bright side to every situation.
So much of our definition of love, as a human race, is founded upon the rock of the idea of mortality—the idea that we know we’re going to die. So, you want to find someone to share your life with because you know it’s short. But what if your life was not short? What if it was eternal? How would that change the way that you love, and the way that you see and accept your lover?
Adam also looks down on humans, or “zombies,” as he calls them, and the state of humanity makes him sad. How do you feel about the state of the world, and does it make you sad?
It’s a strange world, for sure. We live in a great age, truly. Just the ease with which we travel and connect—so many of us, anyway—and we have such a high standard of living. I love that Louis CK sketch where someone is complaining about the WiFi breaking down on an airplane and he goes, “YOU ARE SITTING ON A CHAIR IN THE SKY! YOU’RE EXPERIENCING THE MIRACLE OF HUMAN FLIGHT!” So in one way, the world is a miracle of invention and imagination. In another way, it would be nice if we could stop fighting each other.
Have you seen the Twilight movies?
I saw the first one, which I enjoyed. I thought it was a really interesting piece about adolescence, and high school, and the eternal position of a teenager feeling on the fringes of life.
Unlike the Twilight kids, you weren’t some young actor who was thrown into a blockbuster and became an instant star. You really worked your way up the ladder. What would you consider your big break?
I did, yeah. There was a production of Othello in London with Chiwetel Ejiofor, who is one of the greatest actors I’ve ever shared a stage with, and that production was, apart from being one of the proudest moments of my career, everyone came to see it and it really dictated the course of the next four years of my life. Kenneth Branagh and Joss Whedon came to see Othello, and those men are pretty much responsible for everything else that happened. I spent a year with Branagh on Ivanov and Wallander and Thor, and then Joss wrote me a fantastic part in Avengers. And, from my work with Ken, I did Midnight in Paris and War Horse.
Not every actor can take on such a wide variety of roles, going from Shakespeare to winning MTV Video Movie Awards as a supervillain, to a rocker-vampire.
The thing is: I love so many different types of films. Honestly, four years ago on a Friday night, I went to see The Proposal, the romantic comedy with Ryan Reynolds and Sandra Bullock, which I loved, and on the next night, I went with a different friend to see Antichrist. I couldn’t tell you on Sunday morning which one I enjoyed more. I genuinely enjoyed them both for what they were. I think to have a varied palate is good. It keeps you sharp.
And you’ve got Thor: The Dark World coming out soon.
What’s interesting is it’s a new dynamic. In Thor, I was the antihero who turned into a villain; in Avengers, I’m the out-and-out bad guy; and in Thor: The Dark World, Malekith, played by Christopher Eccleston, is the villain, so I occupy a unique position because I’m sort of an ally.
Are we going to see you pop up in the Avengers sequel?
I don’t think so. I think James Spader’s got that one sewn up.
Did Spader come to you with any questions about Avengers?
No, James Spader doesn’t need my advice! He’s a great actor and he’ll do a wonderful job.
You could just ask him about spanking, or something.
[Laughs] Yeah, I’ll say, “Don’t spank the Hulk!”
_____________________________________
Перевод: Wildberry. Специально для britishboys.ru / britishboyfriends.blogspot.com. При полном или частичном копировании информации получение разрешения и активная ссылка на блог обязательны. Please credit if you use
Комментариев нет:
Отправить комментарий